К началу века в науке в целом и в философии культуры в частности произошли и продолжают происходить существенные изменения, имеющие ярко выраженный мировоззренческий и методологический характер. Контекст этих изменений – стремление к нелинейному синтезу философских и научных позиций, показал необходимость разработки иного представления о природе информации и информационного воздействия с новых научных позиций.

Идея о нестабильности, о хаотичности общества и возможности гигантского разрастания флуктуаций не могут не проникать в социальные науки именно потому, что, по словам И. Пригожина, “человеческое сообщество представляет собой необычайно сложную систему, способную претерпевать огромное число бифуркаций. Это подтверждается множеством культур, сложившихся на протяжении сравнительно короткого периода в истории человечества”. Социокультурные системы так сложны, что бифуркации в них на разных уровнях происходят практически непрерывно, что неизбежно приводит к неограниченному возрастанию количества логической информации. Ю.М. Лотман отмечает, что введение случайного фактора в механизм причинности радикально изменяет картину мира не только в ее естественно-научном, но и в гуманитарном ракурсах. Он же определяет культуру как “ устройство, вырабатывающее информацию”.

Однако он, как и многие другие исследователи в различных областях науки никак не определяет информацию, словно придерживаясь мнения Н. Винера о том, что “информация есть информация и ничто другое”. Неопределенность в самом понятии “информация” приводит к значительным терминологическим проблемам в решении поставленных проблем – из множества имеющихся определений понятия “информация”, ни одно из них не является общепринятым. Анализ существующих понятий «информации» показывает чрезвычайную противоречивость дефиниций вплоть до полярности. На одном полюсе – полнейший панинформизм И.И. Юзвишина, заключающийся в декларировании первичности информации, на другом – безграничный информационный нигилизм А.В. Соколова, т.е. полное отрицание информации. Между ними, не говоря о сигналах и сведениях, это и содержание процессов отражения; и устранение неопределенности; и отрицание энтропии; и передача разнообразия; и вероятность выбора; и алгоритмическая мера сложности. Аналогичная ситуация существует и при оценке меры информации. При этом явно наблюдается прагматическая корреляция “конструктивных” определений с различными составляющими информационного процесса – генерацией, рецепцией, трансляцией, кодированием и др.

Спектр информационных взаимодействий необычайно широк. Можно условно разделить все информационные взаимодействия по объектам на три класса: взаимодействие искусственных систем; взаимодействие смешанных систем и взаимодействие естественных систем. К первому классу относятся информационные взаимодействия в технических системах. Ко второму – информационные взаимодействия типа “живой организм – искусственный орган”, “человек – машина”, и т.д. К третьему классу относятся информационные взаимодействия, действующие в пределах от молекулярно-генетического уровня до уровня социальных сообществ.

При таком многообразии взаимодействующих объектов задача описания законов информационного взаимодействия необычайно сложна, поскольку надо описать как обмен однобитовой информацией типа “включено – выключено” в технических системах, так и формирование морали в человеческих сообществах.

Глубокое рассмотрение информационного процесса приводит к выявлению многоуровневой и многокомпонентной его природы, что позволяет сделать вывод о том, что социокультурная система является открытой нелинейной системой, состоящей из подсистем – субкультур и этносов и является сложной хаотической системой, находящейся в постоянном “бифуркационном” процессе, т.е. в состоянии непрерывной генерации информации. Для нее, кроме мультипликативности и транслируемости, характерны иерархическая многоуровневость, определяемая тезаурусом реципиента, многокомпонентность процессов – наличие физической, сигнальной, лингвистической, семантической и прагматической компонент информационного воздействия, а также фасцинация при рецепции информации.

Исходя из всего вышеизложенного, можно предположить вероятностно-детерминированную структуру социокультурных информационных процессов: с одной стороны – случайный процесс генерации информации культурой, с другой – определенный тезаурусом, фасцинацией и компонентной избирательностью индивидуума, которые в свою очередь формируются культурой.